Чайник — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Чайник», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделать
Коваль Юрий Иосифович
Чайник
Юрий Коваль
ЧАЙНИК
Меня не любит чайник.
Тусклыми латунными глазами целый день следит он за мною из своего угла.
По утрам, когда я ставлю его на плитку, он начинает привывать, закипает и разьяряется, плюется от счастья паром и кипятком. Он приплясывает и грохочет, но тут я выключаю плитку, завариваю чай, и веселье кончается.
Приходит Петрович. Прислоняется к шкафу плечом.
— Неплатеж, — говорит Петрович.
Это неприятное слово повисает в воздухе между чайником, мною и Петровичем.
Мне непонятна реакция чайника. Нравится ему это слово или нет7 На чьей он стороне? Со мною он или с Петровичем?
— Длительный неплатеж,- говорит Петрович.
Холодным взглядом чайник окидывает меня и отстраняется. Еслм он не с Петровичем, то и не со мной. Висящее слово его не беспокоит. Ему наплевать на мои затруднения. Он и без меня проживет.
— Когда заплатишь? — спрашивает Петрович.
— Понимаешь,- объясняю я,- меня не любит чайник.
— Кто? Это который вчера приходил? Чего это вы орали?
— Чайник, Петрович. Который вот он здесь стоит. Вот этот, латуиный.
— А я думаю, чего они орут? Наверно, деньги завелись. Дай, думаю, зайду. Пора за квартиру платить.
— У меня с ним странные, очень напряженные отношения,жалуюсь я.- Он постоянно следит за мной, требует, чтобы я его беспрерывно кипятил. А я не могу, пойми! Есть же и другие дела.
— И колбаса осталась, — удивляется Петрович, глядя на стол, не убранный с вечера.- До двух часов орали! Я уж думаю, как бы друг друга не зарезали.
Я включаю плитку, и чайник сразу начинает гнусавить.
— Вот слышишь? Слышишь? Погоди, еще не то будет,- говорю я.
Петрович меня не слышит. Он слушает свой внутренний голос. А внутренний его голос говорит: «Чего слушать? Надоело! Плати или съезжай!»
Чайник отчего-то замолкает, бросает гнусавить и, тупо набычившись, прислушивается к нашему разговору.
У Петровича я снимаю угол, в котором несколько углов: угол, где я, где краски, угол, где чайник, угол, где шкаф, а сейчас и Петрович со своим внутренним голосом, который легко становится внешним:
— На колбасу деньги есть! Колбаска, хлеб, культурное обслуживание, орут до четырех утра! А нам преподносится неукоснительный неплатеж!
Почему молчит чайник? Делает вид, что даже и не слыхивал о кипении.
— Молчит,- поясняю я Нетровичу.- Нарочно молчит, затаился. И долго еще будет молчать, такой уж характер.
— А то сделаем, как прошлый раз,- намекает Петрович. Ну и выдержка у моего чайника! Плитка электрическая раскалилась, а он нарочно не кипит, сжимает зубы, терпит и слушает. Ни струечки пара не вырывается из его носа, ни шепота, ни бульканья не доносится из-под крышки.
А в прошлый-то раз было сделано очень плохо. За длительный трехмесячный неплатеж Петрович вынес мои холсты и рисунки во двор, построил из них шалашик и поджег. Холсты, говорят, разгорались плохо, и особенно не разгорался натюрморт с чайником. Такую уж залепил я на нем фактуру с песком и толченым кирпичом. И Петрович отбросил его, чтоб не мешал гореть бумаге. Опаленный и осыпанный пеплом, метался я по городу и не знал, что делать. Выход был один — Петровича убить.
— Слушай, что с твоим чайником? Чего он не кипит? говорит Петрович.
Нервы у чайника натянуты до предела, он цедит сквозь носик тонкий, как укус осы, звук.
Я отодвигаюсь подальше. Знаю, что с моим чайником лучше не связываться, он беспредельник. Может выкинуть любую штуку.
— Или плитка перегорела? — говорит Петрович и подходит к чайнику.
— Осторожно, — говорю я. — Берегись!. Петрович отдергивает руку, но поздно
Крышка срывается с чайника. Раскаленные ошметки пара, осколки кипятку летят в Петровича. Он ослепленно воет и вываливается на кухню, сует голову под кран
Петрович отдергивает руку, но поздно. Крышка срывается с чайника. Раскаленные ошметки пара, осколки кипятку летят в Петровича. Он ослепленно воет и вываливается на кухню, сует голову под кран.
Чайник веселится, плюется паром во все стороны, приплясывает, подпрыгивает и победно грохочет.
Надо бы, конечно, выключить плитку, посидеть и подумать, как же мне жить дальше. Как жить дальше — неизвестно, а чайник, ладно, пускай пока покипит.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделать
Шамайка
Про меня почему‑то думают, что я должен защищать щенков.
А ведь и вправду щенки всегда так доверчиво виляют хвостом, что их хочется защитить. В среде щенков не бывает нечестных и злых. Такие случаются только меж взрослых собак. Иногда, конечно, из щенка защищённого вырастает надменное существо. Высокомерно поглядывает он на тебя из своей конуры, гремит цепью, показывает зубы. Но это уже, друзья, не наше дело. Мы его защитили, а он пусть соображает, как дальше жить.
Рваное ухо
Свирепый и кривозубый, какой‑то разлапистый полубульдог рвался с цепи.
Он уже не то что лаял – это мягко сказано, – он выворачивался наизнанку, разевая свою рябую пасть. Цепь, натянутая до предела, перехватила полубульдожью шею. Стоя на задних лапах, передними он бестолково молотил воздух, напоминая полубоксёра – в человеческом смысле этого слова. В пяти сантиметрах от его носа лежал на земле огромный чёрный кот‑пират по прозвищу Рваное Ухо.
Кот спал сладко и спокойно. Он давно рассчитал, точно вымерил длину и прочность цепи. Рёв и сип полубульдога его убаюкивали. Он спал, прекрасно понимая, что убивает сразу двух зайцев, хотя и думал больше о кроликах. Во‑первых, он был под охраной полубудьдога и никто на него не мог напасть. Во‑вторых, своим спокойным сном он мстил старому врагу за былые подлые поступки. Это большая редкость, чтоб кто‑то кому‑то мстил сном. Да, да, чтоб кто‑то спал и этим сном кому‑то мстил – такое на земном шаре встречается редко. В истории мщений такие случаи пока не отмечены.
Полубульдог совсем потерял голову и голос, и если уместно сравнивать собак с чайниками, то это был уже выкипевший чайник, чайник, который выклокотался – простите за это непроизносимое слово, – чайник, который начинал плавиться на углях. Он – чайник – должен был вот‑вот скончаться, глаза его выкатились из орбит, он посинел. Тут и послышался далёкий голос: – Мяяу! Мяяу! Кот приоткрыл пиратский глаз, шевельнул рваным ухом, потянулся, просыпаясь.
– Мяяяу! – доносилось издали, но это «мяу» кричал человеческий голос и добавлял к этому «мяу» ещё один очень кошачий и вкусный звук: «co» Получалось: «Мяу‑со! Мяу‑со! Мясо!»
Пират Рваное Ухо окончательно проснулся, выгнул спину, презрительно фыркнул в рожу полубульдогу, плюнул ему в правый глаз и побежал на крик:
– Мяусо! Мяусо!
Господин Ливер
– Мяяясо! – орал человек, измазанный сажей, орал и катил по закоулку тележку, из которой валил неопрятный и пахучий пар.
Кошки сиамские и сибирские, тигровые и черепаховые, кошки трактирщиков и бакалейщиков сбегались на его голос, выныривая из дворов и подворотен. Они бежали за тачкой, и, как только их собиралось достаточно, тачка останавливалась. Грязноватый господин доставал из тачки вертел, унизанный кусочками варёной печёнки. Длинною двузубой вилкой он спихивал печёнку с вертела, и кошка, схватив кусок, с урчаньем бросалась прочь, чтоб насладиться варевом в одиночестве.
Наглый рыжий кот вспрыгнул на тачку, но тут же получил вилкою по ушам и слетел на землю.
– Тебя и хозяин накормит, – ворчал на рыжего ливерщик. – У него на скотобойне печёнки хватает.
Белая кошечка с розовым носиком потихоньку прорывалась к печёнке, но ливерщик саданул её сапогом.
– Хэлло! – крикнули ему из окна. – Хэлло, господин Ливер!
Рыхлая дама в заспанном халате недовольно взирала со второго этажа.
– Хэлло! В чём дело?
– За две недели не плочено, мадам Дантон, – поклонился ливерщик. – С вас двадцать центов.
– Хам! – возмущённо ответила она, бросила в окно монетку, которую господин Ливер ловко поймал шляпой, а мадам долго ещё повторяла в глубинах полуспящего дома: – Подумайте, девочки, двадцать центов! За тухлую печёнку!
А кошечка с розовым носиком, которую, кстати, звали Молли, всхлипывала в сторонке и наконец получила свой кусок.
Обливаясь слезами, схватила она печёнку, побежала к забору, и вдруг из какой‑то дыры вырвался пират Рваное Ухо. Он вцепился ей в горло, и она выронила ржавый кусок, отбиваясь от бандита.
Тут из проулочка явилась серая и грязная ободранная кошка‑трущобница. Она ловко подхватила чужую печёнку, скользнула под калитку, перескочила через задний забор и остановилась. Быстро и жадно проглотила она неожиданную удачу и неторопливо, окольными путями отправилась к свалке, где на дне старого ящика из‑под сухарей её поджидали котята.
Послышалось жалобное мяуканье. Серая кошка рванулась к ящику и тут увидела чёрного пирата, который терзал её котят. Ослепительный гнев вспыхнул в её глазах, страшной сделалась серая кошка, и она бросилась на пирата. Кот Рваное Ухо, застигнутый на месте преступления, в ужасе рванул прочь.
Чёрный кот‑пират Рваное Ухо, который поначалу показался нам симпатичным, был всё‑таки порядочный негодяй, и это явление ещё встречается в среде бродячих котов.